"Мир Божий" № 13

Совершенство первозданного человека

I

Вся описанная в Книге Бытия история первых людей есть цепочка непостижимых мгновений существования таинственного для нас духовно-материального мира, не имеющих временных разрывов и переходов, протяженности в нашем понимании, и столь же таинственных, как и глаголы Божии, вызвавшие их к бытию. Не вдаваясь в подробное изложение православной антропологии, мы отметим лишь некоторые, необходимые для нас положения. Святоотеческая письменность уделяет огромное внимание природе человека, в первую очередь, как образу и подобию Божию. Ведь именно в этом величайшая тайна человека и объяснение его изначального назначения в мире, в том числе его взаимоотношения с природным миром.

Современные православные богословы, как правило, следуют общему святоотеческому учению о человеке, созданном и помещенном в Раю, как образ и подобие Божие. По изложению проф. Василиадиса, «первозданные плавали в море духовной радости и блаженства. В то же время они черпали благословение и милость из вечного небесного источника нетварных энергий Божественной благодати. Они были безмятежны, исполнены света, безгрешны. Они были совершенным выражением царственного благородства человеческой природы и своего небесного происхождения».[1]

Удачно говорит, например, современный исследователь Петр Малков: «Именно благодаря пребывающему в нас Его образу мы и становимся причастны надмирной реальности, получаем возможность приобщаться Божественным благам и совершенствам». [2]

В то же время другие православные ученые исследуют происхождение человека в общей цепочке твари по данным палеонтологии и геологии, изучая гоминидов и гомоноидов, и пытаются найти современному человеку место в общей эволюции природного мира.

В качестве примера святоотеческого высказывания о духовном назначении человека приведем слова святителя Афанасия Александрийского: «Создатель мира <...> сотворил род человеческий по образу Своему, собственным Словом Своим, Спасителем нашим Иисусом Христом, и через уподобление Себе соделал его созерцателем и знателем сущего, дав ему мысль и ведение о собственной Своей вечности, чтобы человек, сохраняя сие сходство, никогда не удалял от себя представления о Боге и не отступал от сожития во святыми». [3] Далее он говорит: «Ни в чем не имея препятствия к ведению о Боге, человек по чистоте своей непрестанно созерцает Отчий образ, Бога-Слова, по образу которого и сотворен, приходит же в изумление, уразумевая Отчее, чрез Слово, о всем помышление, возносясь мыслью выше чувственного и выше всякого телесного представления, силою ума своего касаясь божественного и мысленного на небесах». Продолжая свою мысль, свт. Афанасий прямо говорит в связи с первозданными: «Когда ум человеческий не занят телесным <...> но весь он горе’ и собран в себе самом, как было в начале, тогда, преступив за пределы чувственного и всего человеческого, парит он в горних и, взирая на Слово, видит он Отца Слову, услаждаясь созерцанием Его и обновляясь в любви к Нему». [4]

По учению Церкви, человек, образ и подобие Божие, изначально был исполнен красоты и радости, далеко превосходящий все иные тварные существа.

По вдохновенному слову прот. Всеволода Шпиллера, «Есть красота человеческого лица <...> каждого человеческого лица, имеющего форму. Прекрасно человеческое лицо, и оно тем прекраснее, чем больше в этой форме любви, чем больше за этой формой – образ любви, стремление человека к Вечности, к вечным ценностям, к красоте, которая принадлежит Вечности и есть Вечность, к Божественной красоте, в которой — Бог» (Слово… на отпевании М.В.Юдиной). [5]

Конечно, это удивительно яркие слова о единстве красоты, любви и вечности, сказанные в связи с одним из современных верующих и преданных Церкви людей, во всей свой полноте могут быть отнесены к первым людям и помогают понять причастность к Вечности и Божественной жизни первого человека. Человек был прекрасен и имел свободу совершенной жизни.

Современный автор, священник Вадим Леонов, достаточно четко формулирует учение Церкви об Адаме: «Слово Божие указывает нам, что Адам был совершенным творением Божиим. Господь все сотворил хорошо весьма (Быт. 1:31), в лице же человека Он явил особый вид тварного совершенства <...> Весь тварный мир был дан в удел человеку (Быт. 1:28), но сам человек был призван стать уделом Божиим. Он и его потомки предназначались, как выражался преп. Макарий Великий, стать «престолом» Божиим, местом Его «почивания». [6]

Здесь автор приводит удачную цитату из преп. Макария Великого: «Как небо и землю сотворил Бог для обитания человеку, так тело и душу человека создал Он в жилище Себе, чтобы веселиться и упокоеваться в теле его, как в доме Своем, имея прекрасною невестою возлюбленную душу, сотворенную по образу Его». [7]

Далее автор отмечает: «Адам обладал не только тварными совершенствами, но и многими божественными достоинствами: бесстрастием, нетлением, святостью, бессмертием. Но эти качества свойственны были ему уже не по природе, а по благодати, к которой он был приобщен в самом акте творения <...>, но в случае отпадения от Бога он мог их утратить». [8]

По словам преп. Макария Египетского, «в начале же князем века сего и владыкою видимого Господь поставил человека». [9] По общепризнанному учению Церкви, человек являлся «венцом творения» и обладал царским достоинством [см., напр.: 9]. Как проникновенно говорит преп. Серафим Саровский: «И вот, по этому-то всепревосходящему дару благодати Божией, ему ниспосланному, мог видеть и разуметь Адам и Господа, ходящего в раю, и постигать все глаголы Его священнотайного разговора всетворческого с ним, и беседу св. Ангелов и язык всех зверей и птиц, и гадов, живущих на земле, и все то, что ныне от нас, как от падших и грешных, сокрыто, а для него до падения было ясно. Такую же премудрость и силу и все прочие благие и святые качества даровал Господь Бог и Еве». [10]

Это совершенство человека не находилось в противоречии и противостоянии с природой, а, наоборот, было в гармонии с ней. Ни зверь, ни ядоносное животное не могло повредить тому, кто давал им имена и имел власть над ними. Вредоносные свойства животных еще не проявились хотя бы потому, что Адам имел их в повиновении, и все они питались только травой.

В таком же направлении рассуждает проф. Московской Духовной Академии Д.Г. Левитский: «Несомненно, что до падения владычество человека над тварию было гораздо полновластнее и неограниченнее. Стихии не действовали разрушительно на тело первозданного (Быт. 11:25). Возделывание рая не требовало утомительных трудов и не сопровождалось изнурением; земля не произращала терния (Быт. 3:18-19). Звери не только не дерзали нападать на человека, но не смели коснуться и плодов земных, назначенных в пищу человеку, довольствуясь травою (Быт. 1: 29-30). Не без основания предполагают, что в первобытном состоянии мира звери не были плотоядными и жили не только в полном подчинении человеку, но и в полном согласии между собою. <...> Обозрение и наречение животных показывает, с одной стороны, полную власть Адама над всеми земными тварями, а с другой – совершенную покорность ему и близость к нему животных». [11]

Совершенство сотворенного человека состояло в подлинной гармонии души и тела. «Это тело, при своем изумительном устройстве, без сомнения, не получило от Творца никаких недостатков, ни внешних, ни внутренних, обладало силами свежими и неиспорченными, не имело в себе ни малейшего расстройства и могло быть свободно от болезней и страданий. Болезни и страдания представлены в Книге Бытия как следствия падения наших прародителей и наказаниями за грех». [12]

Премудрость спасала его от собственного его падения; не означает ли это, что враг уже неоднократно, быть может, приступал к нему с целью соблазнить, но не мог преуспеть, пока не нашел доступ к Еве. Премудрость дала ему силу владычествовать. Это выразилось, в частности, в именовании животных.

Относительное совершенство «человека райского» хорошо изъясняет блаженный Августин. Один из исследователей творений блаженного Августина так излагает его учение: «Не только в отношении к разуму, но и в отношении к своему телу первобытный человек, по учению блаженного Августина, обладал положительными совершенствами, следовательно, и в этом отношении он был вполне отличен от настоящего падшего человека. Физическое совершенство первобытного человека, прежде всего, выразилось в полнейшем подчинении всех отправлений его телесного организма высшей духовной стороне его природы. Между духом – этой высшею стороною человеческой природы, — и плотью – низшею стороною ее, не было той борьбы, той «discordia carnis et spiritualis», которая присуща человеку в настоящее время <...>

В раю <...> телесная жизнь во всех своих проявлениях вполне подчинялась духу», во всей природе человека соблюдалась полная гармония; между духом и плотию царило полное согласие». [13]

II

В бытии человека в первозданном мире можно различить три этапа: от его сотворения до вселения в «более поздний» Эдем, пребывание в Эдеме до момента грехопадения и от грехопадения до изгнания.

На Адама была возложена двойная, так сказать, ответственность: за хранение Рая и за возделывание всей земли. Божественная Премудрость, обильно дарованная ему, сохраняла первозданного отца мира, который сотворен был один, и спасала его от собственного его падения; она дала ему силу владычествовать над всем. (Прем.10:1)

Первозданный отец мира — это Адам.

Интересны рассуждения А. Миловидова, который, исходя из понятия целесообразности, старается показать, что сотворение человека произошло не внезапно, но с необходимостью следует из общего замысла Бога о мире и предусмотрено Божественной Мудростью. По словам автора, «принцип, какой проводится Мудростью во всем созданном мире , в силу которого поддерживается бытие его — принцип нравственный, принадлежащий одному лишь духу. Вокруг этого принципа должна вращаться и вся жизнь природы. В природе должно быть нечто такое, что, будучи органически связано с миром по физической его стороне, носило бы в себе способность восприятия этого духовного принципа Мудрости и, в силу органической связи, распространяло действие этого принципа во всей природе. Это нечто, или, вернее, некто и есть человек».

В другом месте Миловидов продолжает: «Божественная заповедь, данная человеку в раю, была конкретным условием, чтобы этот принцип Мудрости мог обнаружиться в первобытном человеке. В проведении принципа Мудрости фактически обнаруживалось богоподобие человека и цель мироздания <...> В случае полной покорности человека воле Божественной, жизнь природы пошла бы блаженнейшим путем, так как нравственное преуспеяние человека усовершало бы последнего все более и более, а вместе с ним усовершалась бы и вся природа в меру ее сил». [14]

Действительно, если человек есть образ и подобие Божие, то и Божественная Мудрость нашла в нем свое отображение вместе с неотделимой от нее Божественной Красотой.

Весь рассказ о пребывании первых людей в Раю предназначен донести невыразимую духовно-материальную реальность до всеобщего понимания в общепонятных образах. Рассказ ведется в категориях эмпирического времени, потому что иначе на человеческом языке невозможно описать никакое событие. Но в Эдеме, да и во всем первозданном мире все события происходили в совершенно других, по сравнению с современной природой, неведомых нам измерениях.

Таков был этот удивительный и непостижимый для нас, прекрасный и благодатный мир, в котором не было ни зла, ни страдания, ни борьбы за существование. По смыслу святоотеческого учения, в первозданном мире также вообще не было никаких «законов природы» в общераспространенном понимании: ни «закон всемирного тяготения», ни «закон сохранения энергии», о которых знает каждый школьник, не существовали в райском бытии.

Существует, однако, учение Православной Церкви о превосходстве святых Нового Завета над первыми людьми. Так преп. Варсонофий Оптинский говорил, что «все новозаветные праведники в обновленном естестве стали выше Адама». [15]

Но это нисколько не отменяет особенных и неповторимых проявлений благодатного снисхождения Божия к Адаму и Еве, как к первым сотворенным на земле разумным существам, в которых Ему было угодно запечатлеть Свой образ и подобие. Благословение, данное Адаму и Еве, как первенцам человеческого рода, имело особое значение и для всей первозданной природы, над которой человек был поставлен.

Ангелоподобие первозданных людей

I

Следует признать, что, согласно святоотеческой традиции, все составы, все элементы, клетки человеческого организма первых людей находились в полном, удивительном и непостижимом для нас гармоническом единении и слиянии. Это принадлежавшее ему внутреннее единение ни с чем не сравнимо. В качестве весьма отдаленного и условного пояснения позволим сравнить эту плоть, например, с каплями воды в водном потоке, — имея, конечно, в виду, что вообще «человек был создан нетленным, без влажности». [16] В таком контексте и следует, на наш взгляд, понимать слова апостола Павла о невозможности выразить, при восхищении в Рай, в теле он был или вне тела. Но ничего общего с каким-нибудь «псевдонеадерталоидом», даже очень «активным», библейское учение о происхождении человека не имеет даже отдаленно. Скорее нам следует говорить о до половом состоянии всечеловека — первозданного Адама, который. по учению многих святых Отцов, был создан ангелоподобным.

По словам святителя Иоанна Златоуста, диавол исполнился завистью, «видя на земле земного ангела». [17] Святитель Григорий Нисский говорит, что «человек до преступления подобен был ангелам», и в этом вся суть. [18] По словам святителя Григория Богослова, при творении Бог «поставляет на земле иного ангела, из разных природ составленного поклонника» [19].

Так же думает и святой Иоанн Дамаскин, на которого ссылается преп. Никита Стифат, который говорит, что «Адам был как ангел, находящийся в раю, и он наслаждался созерцанием истинно Сущего, как представляется и мудрому Иоанну Дамаскину в главе о рае». [20] Очевидно, преп. Никита Стифат считает учение об ангелоподобии первых людей традицией Церкви. (Из современных авторов на равноангельность прародителей указывает со ссылкой на святоотеческую традицию П. Ермилов ) [21].

Эти суждения святых Отцов о первых людях соответствуют учению Спасителя, по которому в Царстве Божием «не женятся и не посягают, но пребывают как ангелы Божии на небесах» (Мф. 22:30). Об отношении земного Рая к Царствию Божию мы уже говорили.

В первозданном мире и после появления Евы сохраняется ангелоподобие первых людей, хотя и в особом статусе, отличном от собственно ангельского чина. Хотя сотворением Евы означается появление семьи, но, как нам представляется, в смысле, поясняемом православным учением о семье как о «малом храме». Так что здесь некая скрытая символика углубления и усовершенствования жизни, прежде всего, в духовном измерении, что и выразилось в сотворении помощницы, но тем не менее все это покрыто тайной, а тайна, прежде всего, в том (по нашему разумению), что человек есть образ и подобие Божие в полноте своего первозданного равноангельского достоинства.

По словам Н.О. Лосского, последующего, конечно, христианскому пониманию, в Царстве Божием «вообще нет ни мужского, ни женского начала: каждая личность в нем есть существо сверхполое, обладающее положительными духовными достоинствами мужества и женственности, которые вовсе не исключают друг друга и могут быть совмещены в одном лице». [22]

Но это не может быть полностью отнесено к первозданной семье, поскольку окончательно участь человека и его потомства должна была быть решена им самим.

Изложенное святоотеческое учение об ангелоподобии первых людей является, по нашему убеждению, принципиально важным и должно быть принято как основа православного учения о первозданном человеке и о природе, поскольку он был с ней телесно связан.

II

Если мы считаем, что библейский рассказ есть священный текст, следует принять его во всей полноте и целостности сообщаемых в нем известий, лишь констатируя радикальное отличие его от всевозможных научных теорий происхождения мира и человека.

Обратим внимание, что сказание о происхождении Евы в некотором роде еще более таинственно, чем рассказ о происхождении Адама. Так или иначе, но несомненно, что такое подробное изложение в Библии разного происхождения Адама и Евы дано нам с определенной целью духовного научения. Игнорировать его мы не имеем права. Святые Отцы указывают на прообразовательное значение происхождения Евы из ребра Адамова, предваряющее рождение Спасителя от Пречистой Девы Марии.

Здесь кроется некий глубокий, поистине «эзотерический» смысл, глубочайший вопрос о сущности человека, чрезвычайно важный для человечества именно в нашу эпоху всеохватывающего научного и научно-технического развития и атеистического соблазна. Здесь содержится, на наш взгляд, как бы предупреждение современному рациональному мышлению, которое создает всевозможные «научные» теории происхождения человека, пытается объяснить библейский текст влиянием фольклора, произвольным художественным творчеством или еще как-нибудь. Это предупреждение свидетельствует о тайне человека, неподвластной самому человеку. Именно в этой непознаваемой тайне и состоит подлинный «феномен человека».

Эта тайна человека познается только верой. Состоит она в том, что человек есть образ и подобие Божие, и высота этого ни с чем не сравнимого достоинства познается только в чистоте, молитвенном опыте и благочестивом умозрении. Именно об этом ни с чем не сравнимом достоинстве человека и свидетельствует повествование о совершенно особом сотворении как мужчины, так и женщины. В этом особом сотворении человека и есть его ангелоподобие: если подлинно по образу и подобию Божию, без изъянов – а их в Божественном творческом акте не может быть — то это и есть ангелоподобие, поскольку ангелы — разумные существа.

Отсюда понятно, насколько помрачен должен быть разум, если он может искать человеку «эволюционного» предка.

По словам В.Н. Лосского, «здесь дана совершенно иная перспектива: человек предстает перед нами не только как верх творения, но и как самый его принцип». [23] Заметим, что и для Миловидова человек есть «принцип Премудрости».

Но что такое этот «принцип творения»? Если в описании природы еще можно с натяжками находить разнооб¬разные аналогии с естественно-научными теориями, то происхождение человечества остается по существу полной загадкой для внерелигиозного сознания. Как бы близко ни подводила эволюционная теория происхождения человека к «че¬ло-векообразному предку», она ни¬когда не достигает желаемой идентичности; но еще при этом первоначальное ангелоподобие человека, по Книге Бытия, показанное, как мы упомянули, в его особом сотворении и засвидетельствованное многими святыми Отцами, всегда будет резко и обличительно противостоять такому «научному» пониманию происхождения человека и мироздания, которое априорно отрицает или ограничивает свободу Божественного творения.

Это недопустимо для религиозного сознания, как проявления заурядного неверия, давно преданного Церковью анафеме, согласно 109-му правилу Карфагенского собора: «Если кто станет говорить, что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, хотя бы не согрешил, должен был бы умереть телом, то есть выйти из тела не по наказанию за грех, но по необходимому закону естества, да будет анафема». [24]

Известный науке «кроманьонский человек», признаваемый предком современного человека, так же, как неандертальцы и прочие, был, естественно, смертным.

Чтобы несколько более понять, что имели Адам и Ева в Раю, приведем для сравнения свидетельство святителя Кирилла Иерусалимского. «Невозможно видеть Бога, — говорит св. Кирилл, — телесными очами: ибо бестелесное не может быть предметом зрения телесного, и сие засвидетельствовал Сам Единородный Сын Божий, Который говорит: «Бога никтоже виде нигдеже» (Ин. 1:18); ибо хотя бы кто на основании написанного у Иезекииля и сделал нам возражение; однако, что говорит Писание? «Видел Иезекииль подобие славы Господни, а не Самого Господа; подобие славы, а не самую славу, какова она сама в себе есть. И узрев подобие токмо славы, а не самую славу, пал он на землю от страха. Если же виденное подобие славы приводило пророков в страх и трепет, то, конечно бы, и жизни лишился тот, кто бы осмелился зреть Самого Бога, так как сказано: никтоже узрит лице Мое и жив будет» (Исх. 33:20).

Посему-то Бог, дабы не погубить нас, по неизреченному Своему человеколюбию, для покровения Божества Своего, распростер небо <...> И почто удивляешься, что Иезекииль, увидев подобие славы, пал, когда Даниил, узрев Гавриила, служителя Господня, вдруг пришел в ужас и пал на лицо и, доколе Ангел не принял на себя подобия человеческого, пророк не смел ответствовать?..» [25]

Насколько же больше имели Адам и Ева, которые непосредственно созерцали Господа и которым было дано прямо беседовать с Ним.

При этом Бога невозможно видеть телесными очами, говорит св. Кирилл, имея в виду падшесть нашей плоти. Эту мысль в ХIV в. будет развивать св. Григорий Палама в учении о фаворском свете.

Какими же очами видели Бога Адам и Ева? Конечно, их зрение не было плотяным по подобию нашей плоти, когда они были сотворены. И даже после грехопадения Бог сохранил им возможность беседовать с Собой, пока они не были изгнаны из Рая и не углубился все более и более грех.

Согласно святоотеческой традиции, человек был создан в некотором промежуточном состоянии между окончательной полнотой совершенства и возможностью падения. Так же, как и до человеческого мира сотворенные ангелы, человек должен был пройти испытание своей свободной воли, чтобы по собственному выбору и желанию упокоиться в дарованном Богом совершенстве. Святой Ефрем Сирин говорит: «Когда Бог творил человека, не соделал его смертным, но и не создал и бессмертным, чтобы сам Адам с блюдением или преступлением заповеди от одного из двух древ приобрел себе то, чего хотел бы он». [26]

По учению св. Максима Исповедника (в изложении С. Л. Епифановича), «идея человека сводит в себе воедино все нити как от катафатики, так и от онтологии. Раскрытие ее в той и другой области вполне заменяет собой рассмотрение природы <...> Как образ Логоса, промыслительно ведущего мир к конечному объединению с Собой, человек получил великое предназначение — фактически осуществить это объединение». [27]

Именно об этом промежуточном состоянии не только человека, но и всего мира иеромонах Серафим (Роуз) говорит, обобщая высказывания святых Отцов: «В начале человеку был представлен путь восхождения от славы в славу, от рая к положению духовного обитателя небес, через упражнения и испытания, которые Господь посылал бы ему, начиная с заповеди не вкушать от единственного древа познания добра и зла. Человек был помещен в рай, как в состояние промежуточное». [28]

III

О том, что должен был совершить Адам в этом промежуточном состоянии и как он должен был восходить к совершенству, с удивительной силой прозрения говорит святой Максим Исповедник в трактате «О трудностях» (эти положения св. Максима излагает и В.Н. Лосский в своем «Догматическом богословии», правда, без названия трактата). Приведем его учение об этом в изложении В.В. Петрова: «Трудность XLI начинается словами о том, что ипостась всего тварного делится пятью разделениями. Тварное отделено от нетварного (т. е. от Бога) неведением, а само делится на умопостигаемое и чувственное, чувственное подразделяется на небо и землю, земля – на рай и обитаемую землю, «человек» – на мужское и женское.

Человек был введен в бытие последним, как венец творения. Его задачей было объединить в себе все рассечения мира, поскольку он имел в себе слитыми в одно целое тело, чувство, рассуждение и ум. Не согреши человек в Адаме, ему удалось бы объединить четыре из пяти упомянутых разделений. Через бесстрастие он отбросил бы различение на мужское и женское, став «только человеком»; посредством святого образа жизни он соединил бы обитаемую землю с раем, а посредством жизни по добродетели, которая тождественна ангельской – землю и небо (его тело стало бы легким, как у ангелов); через ведение, равное ангельскому, он соединил бы чувственное и умопостигаемое (он охватил бы ведением все тварное, как ангелы).

На последней, пятой ступени через любовь и по Божественной благодати тварное соединилось бы с нетварным. Подвиг пяти соединений осуществил Христос, представший в итоге по своему человечеству перед лицом Бога Отца». [29]

Более схематично, Адаму предстояло совершить, по св. Максиму: через бесстрастие — преодолеть различение на мужское и женское, став только человеком; святым образом жизни — соединить обитаемую землю с Раем; равноангельской жизнью – соединить землю и небо; равноангельским ведением — соединить чувственное и умопостигаемое; через любовь и по Божественной благодати соединить тварное — с нетварным.

Нельзя не признать исключительной значительности этой пятиступенчатой схемы преодоления различений, которые расположены в порядке восхождения ко все более высокому состоянию, вплоть до соединения с нетварным, то есть с Богом. Они уже были даны как бы в исходном, зачаточном виде до грехопадения: Адам и Ева не замечали наготы, то есть находились на пути бесстрастия; земля имела относительное соединение с Раем, так как на определенный момент в Рай даже могли быть введены животные; земля и небо соединялись Древом Жизни в Раю — символом Божественного присутствия — и Божиими посещениями Рая; но нужно было довести их до полного совершенства. Равноангельская жизнь должна была начаться, по-видимому, преодолением вражеского искушения, после чего последовало бы и равноангельское ведение. Исходя из этих невыполненных предназначений, и следует судить о последствиях грехопадения.

Как мы выше уже отмечали, в библейском повествовании о происхождении человека есть трудности, которые совершенно не подвластны никаким научным изысканиям и которые между тем невозможно обойти, если, конечно, добросовестно относиться к тексту, а не выбирать из него отдельные куски, «подходящие» для сопоставления с современными научными изысканиями ученых, далеких от духовных запросов.

Эти трудности, конечно, хорошо известны всем, кто интересуется библейским учением о происхождении жизни; но тем не менее они, по сути, нередко замалчиваются. Таково, в частности, происхождение Адама до сотворения Евы. В «донаучный» период этот текст не вызывал особых вопросов, но в новое время положение здесь должно было измениться.

Всякому понятно, что общечеловеческое сознание мыслит реальное бытие человека только в виде парного существа. Современная наука, естественно, утверждает изначально двуполое происхождение человека, как и всех млекопитающих. Кто-нибудь, конечно, может напомнить, что преп. Серафим Саровский в беседе с Мотовиловым говорил о первоначальном, по сотворении, подобии человека животным, что как будто может быть понято как его «естественное» происхождение. Приведем слова преп. Серафима: «Господь не одну плоть Адамову создал от земли, но вместе с ней и душу, и дух человеческий; но до этого мгновения, когда Бог вдунул в него Дыхание жизни, Адам был подобен прочим животным». [30]

Подобное высказывание находят и у свт. Феофана Затворника. Высказывания преп. Серафима и свт. Феофана Затворника о сотворении человека внимательно проанализированы Ю.В. Максимовым. Он отмечает, что «в реально существующем тексте преподобный Серафим не говорит о создании тела человека из тела животного, поэтому телеологистам лучше не использовать эту фразу в качестве аргумента». [31].

Итак, преп. Серафим различает последовательные этапы творения человека, но, по его словам, человек все же создан непосредственно из земли, а не через животных. Это, по нашему мнению, принципиально важное различение. Должны отметить при этом, что преп. Серафим говорил только об Адаме, но не о сотворении Евы.

Говоря о высказывании свт. Феофана, Ю.В. Максимов отмечает: «Святитель Феофан со всей определенностью говорит, что само это живое существо создано было именно из персти: «Созда Господь тело человека из персти. Это тело что было? Глиняная тетерька или живое тело? — Оно было живое тело — было животное в образе человека, с душою животною.

Потом Бог вдунул в него Дух Святый — и из животного стал человек».

Слово «животное» в данном контексте и святителем Феофаном, и преподобным Серафимом употреблено не в биологическом, а в архаическом значении — «животное — живое существо» (в древнерусском языке это было первое, основное значение этого слова). [32]

Автор показывает на ряде цитат, что свт. Феофан «определенно осуждал саму идею эволюции. «Все их мудрования – карточный дом: дунь и разлетится. По частям их и опровергать нет нужды, а достаточно отнестись к ним так, как относятся к снам <...> Точно такова теория образования мира из туманных пятен, с подставками своими – теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека». [33]

Далее автор приводит высказывание святителя об анафематствовании таких ученых ХIХ в., как Фейербах, Дарвин, Ренан и других. Таким образом церковное святоотеческое учение о происхождении мира и человека для святителя Феофана — неизменно.

Совершенно иначе говорит о необъяснимом для науки появлении человека Пьер Тейяр де Шарден: «Я охотно представляю себе нового пришельца, возникшим из автономной, долгое время скрытой, хотя и втайне активной эволюционной линии, которая в один прекрасный день выступила победоносно среди всех других линий, несомненно, из самой сердцевины этих псевдонеандерталоидов». [34]. Как видно, чтобы «научно» объяснить необъяснимое, приходится допустить некую неизвестную, «долгое время скрытую», активную, но пребывающую «втайне» линию, в которую нужно просто и оптимистично верить, потому что, хотя ее никто не обнаружил, но авторитетный ученый «охотно представляет» в своем воображении именно такое происхождение человека. Прием довольно-таки «иезуитский». К сожалению, в «Феномене человека» ничего не сказано о том, как «согласовать» с этой «активной эволюционной линией» различное, согласно Библии, происхождение мужчины и женщины по времени.

Ведь Библия в деяниях Шестого дня нам прямо и однозначно говорит о первоначальном происхождении человека — Адама, как единственного существа. Сотворение Евы последовало не сразу после сотворения Адама, а через несколько этапов (Быт. 2:7–23). Адам, уже как человек с душею живою, был один помещен в Рай и один, до появления на свет Евы, получил заповедь не вкушать от запретного древа. Именно ему одному сказано о смертной опасности вкушения от этого древа, и, очевидно, Ева узнает эту заповедь через Адама. Только после этой заповеди Адаму Господь говорит о намерении сотворить помощника: «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2:18).

Но и после этого Божественного глагола жена создана не сразу. Этому событию предшествует наречение имен животным.

Статья иллюстрирована фрагментами мозаики Кафедрального собора Мадонны Ассунты в г.Монреаль, Италия

(Продолжение следует)

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Василиадис Н., проф. Таинство смерти.// Пер. с новогреческого. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1998. С 49.
2. Малков П.Г. Под главою – Христом. М.: ПСТГУ, 2000. С. 119.
3. Афанасий Великий, свт. Слово на язычников.//Творения иже во святых отца нашего Афанасия, архиепископа Александрийского. Т.1. М., 1851 (Творения святых отцев в рус. пер. Моск. Духов. Акад.; Т. 17).
4. Там же.
5. Шпиллер В., прот. Проповеди. Красноярск: «Енисейский благовест», 2002. С. 602.
6. Леонов В., свящ. Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа. М., «Драккар», 2005. С. 12.
7. Макарий Великий, прп. Беседа 49-я, 4//Преподобного отца нашего Макария Египетского духовные беседы, послания и слова… С. 458–462.
8. Леонов В., свящ. с. 15
9. Макарий Великий, прп. Слово 4-е о терпении и рассудительности, 3//Преподобного отца нашего Макария Египетского духовные беседы, послания и слова… С. 552.
10. О цели христианской жизни. Беседа преп. Серафима Саровского с Николаем Александровичем Мотовиловым. Сергиев Посад, 1914. С. 11.
11. Голубинский Ф.А., прот., проф., Левитский Д.Г., проф. Премудрость и благость Божия в судьбах мира и человека (о конечных причинах): [Исследования в семи письмах профессоров Московской Духовной Академии – протоиерея Федора Алексеевича Голубинского и Дмитрия Григорьевича Левитского]. М., 1858; репринт: СПб, 2004.
12. Помазанский М., протопресв. Православное догматическое богословие в сжатом изложении. Новосибирск; Рига: «Благовест», 1993. С. 91.
13. Писарев Л. учение бл. Августина, епископа Иппонского, о человеке в его отношении к Богу. Казань, 1894. С 66–67.
14. Миловидов А. Библейское учение о природе //Курсовое сочинение студента 4-го курса (1916/1917 учеб. года) Московской Духовной Академии Алексея Миловидова. Сергиев Посад, 1917, (рукопись). С. 15.
15. Никон (Беляев), прп. Дневник послушника Николая Беляева (преп. Оптинского старца Никона). М.: ООО «Полиграфательеплюс», 2004. С. 330.
16. Григорий Синаит, прп. Творения. Пер. с греч. еп. Вениамина (Милова). М.: Новоспасский мон-рь, 1999. С 8.
17. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Книгу Бытия, ХVI//Творения… Т. 4, кн. 1. С. 127–137.
18. Григорий Нисский, свт. Об устроении человека.//Творения. Ч. 1. С. 147.
19. Григорий Богослов, свт. Слово 38-е, на Богоявление или на Рождество Спасителя//Творения. Т. 1. С. 242–243.
20. Ким Н., свящ. Рай и человек: Наследие преподобного Никиты Стифата. Греч. текст в рус. Пер. СПб.: «Алетейя», 2003. С. 191.
21. Ермилов П. Понятие равноангельности в святоотеческой традиции//Богословский сборник № 13. М.: Изд. ПСТГУ, 2005. С. 83–84.
22. Лосский Н.О. Мир как осуществление красоты. Основы эстетики. М.: Прогресс-Традиция, 1998. С. 333.
23. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. Париж, 1944; пер. с франц. М.: Центр «СЭИ», 1991. С. 239.
24. Книга правил святых апостол, святых соборов, вселенских и поместных, и святых отец. М., 1893. – на церк.-слав. языке. – репр. изд. : Изд. Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992. С. 231–232.
25. Кирилл, свт., архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. С. 111–112.
26. Ефрем Сирин, прп. Толкование на первую книгу, т. е. на Книгу Бытия//Творения… 4-е изд. Ч. 6. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1901. С. 237.
27. Епифанович С. Л. Преподобный Максим исповедник и византийское богословие. М.: «Мартис», 1996 (переизд.: Киев, 1915). С. 74.
28. Серафим (Роуз), иеромон. Бытие: сотворение мира и первые ветхозаветные люди. Пер. с англ. М.: Братство преп. Германа Аляскинского, 2004. С. 176.
29. Петров В.В. «О трудностях XLI» Максима Исповедника: основные понятия, источники, истолкование//Космос и душа… С. 217.
30. О цели христианской жизни. Беседа преп. Серафима Саровского с Николаем Александровичем Мотовиловым. Сергиев Посад. 1914. С. 11.
31. Максимов Ю.В. Богословские аспекты согласования православного и эволюционного учения о происхождении человека//Шестоднев против эволюции. М.: «Па­ломник», 2000. С.131.
32. Максимов Ю.В. Там же. С. 132.
33. Максимов Ю.В. Там же. С. 133.
34. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Айрис Пресс, 2002. С. 207.